Не так давно генеральный директор «Динамо-Краснодар» Руслан Олихвер дал большое интервью Кубань 24, в котором рассказал о детстве, первом автомобиле, игре за границей, Олимпийских играх и о многом другом. Видеоверсию вы можете посмотреть на сайте kuban24.tv, а мы делимся с вами текстовой версией интервью:

Я родился в Риге, и там же начал заниматься волейболом. На урок физкультуры пришел тренер, и так как я по росту стоял первым, меня пригласили на занятия.

Недостатки высокого роста? Может, парты разве что маленькими были и сложно было купить обувь и одежду. В советское время вообще было сложно достать вещи большого размера. Сейчас с этим проблем нет — есть специальные магазины, где ты можешь пошить любую одежду, какую захочешь.

Моим первым автомобилем была черная «шестерка» с объемом двигателя 1.3. Было довольно смешно, как я сидел в этом автомобиле. Особенно зимой, когда на мне был пуховик, и получалось, что я занимал практически все пространство внутри машины. Я поставил маленький руль, потому что переключать скорость было невозможно. Но даже с ним я включал вторую скорость, поднимал ногу, быстро переключал на третью, и таким образом двигался в потоке.

В советское время автомобиль был предметом роскоши, и не все могли себе его позволить. Даже люди, у которых были деньги на приобретение автомобиля, не могли купить его из-за бешеных очередей. Но спортсменам всегда шли навстречу и помогали. Так что выбора толком не было — черная «шестерка» и всё. И я был очень счастлив! (смеётся).

В какой-то момент волейбол мне надоел, и я бросил. Не понимал, зачем нужны эти поездки и сборы. Тренер приходил, разговаривал с моими родителями, уговаривал. А потом я как-то стал больше заниматься, и начало получаться. И уже после я попал в профессиональную рижскую команду — «Радиотехник».

Первая зарплата? В Риге был завод «Радиотехника», изготавливающий телефоны и всякие детали. Я там числился кем-то вроде маляра, и получал 42 рубля.

В 1992 году я уехал за границу в Рим. Играл за «Лаццо», потом была «Модена». Потом Бразилия. В общей сложности я провел за границей 9 лет.

Девяностые были тяжелым временем — денег особо не платили, в том числе и в российских клубах. Ребята, играющие за лидирующий в то время ЦСКА, получали 300 долларов в месяц. В Италии платили в разы больше, а итальянский чемпионат в тот момент был самым сильным. Играть в этом чемпионате, где играло множество именитых игроков, было очень интересно. Я получал солидный опыт.

Я так и не почувствовал себя итальянцем — больше мне понравился бразильский опыт. Сложно объяснить, это надо почувствовать. Нам из России кажется, что Италия горячая и веселая страна — но на самом деле, действительно горячие и веселые люди в Бразилии. Там у меня родилась дочь, поэтому, может быть, мои теплые воспоминания связаны и с этим. Я провел там очень хорошее время. Были еще варианты поиграть во Франции. Может, выучил бы французский!

Суеверия в спорте повсюду. В автобусе игроки занимают какие-то определенные места. Находясь в раздевалке, все сидят в каких-то определенных местах. Начинается разминка — то же самое. Может быть, это дело привычки, но так комфортно всем. Помню, в Италии перед какой-то игрой, которую нужно было обязательно выиграть, один из игроков принес листочек, вроде как заговоренный колдуньей. Мол, надо положить в кроссовок, и тогда мы обязательно победим. В общем, не сработало: мы проиграли игру, а он подвернул именно эту ногу.

Серебро Олимпийских игр — это, безусловно, престижно. Но когда ты выходишь в финал с командой, которую ты в группе выигрывал со счетом 3:1, в подсознании у тебя все равно сидит, что твои шансы победить и выиграть золото очень велики. И эта самонадеянность нам помешала. Югославия же выходил на матч с пониманием, что мы — фавориты. Они действительно играли здорово, боролись за каждый мяч, и мы им уступили. Первые несколько лет после этого не мог избавиться от грустного осадка.  

Можно было поехать и в Афины — Шипулин приглашал меня на сборы, но я отказался. Я уже чувствовал, что сыграть на высоком уровне, наверное, не смогу, а сидеть на скамейке или в запасе — не моё.

Часто игроки заканчивают по состоянию здоровья — когда накопленные травмы вынуждают завершить карьеру. Проблем со здоровьем у меня не было, но были проблемы психологические. Я уже просто не мог делать одно и то же: приходить в раздевалку, переодеваться, приходить на тренировку, опять в раздевалку… Я начал заниматься волейболом с 11 лет, закончил в 38 — и к концу появился какой-то барьер.

Когда от федерации поступило предложение стать менеджером сборной России, у меня был контракт с «Факелом» еще на год. Однако я решил, что карьеру нужно рано или поздно заканчивать и стоит воспользоваться шансом и переключиться в другую сферу. Было, конечно, тяжело — работа менеджера кардинальным образом отличается от работы игрока.

Возможность стать генеральным директором краснодарского «Динамо» я счел очень интересной. До этого никогда не был в Краснодаре и Сочи. Первый год я очень много самостоятельно путешествовал по краю и смотрел на местные красоты. Мне нравится приезжать в Геленджик — я считаю, что это очень красивый город.

Конечно, до приезда сюда я следил за играми женской сборной, знал Артамонову, Гамову, Соколову, но особого понимания о принципах и нюансах женского волейбола не было. Говорят, что женщины должны играть как мужчины — но, учитывая физиологию и психологию, думаю, это невозможно.

Жизнь складывалась и складывается. Я в спорте и в волейболе, и мне все нравится.